bdsmion

Поль Верлен

Образцовый раб
Перевод Е. Васильевой

То воскрешен я, то распят!
В пучине я тону безбрежной.
Молю, помилуй, Боже Свят!

Жестокий Ангел! О как нежен
Его безжалостный удар!
О Рай с небес, о сладкий дар!

Горячка чудная и злая!
В кошачьей хватке цепких лап
То царь я, то презренный раб,
Как сокол жил, как лебедь погибаю!

К тебе, Ревнивец, я взываю,
Смотри, как жалок я и слаб!
К твоим ногам я подползаю,
Давай, топчи меня, лаская!


Женщина и кошка
Перевод В. Брюсова

Она играла с кошкой. Странно,
В тени, сгущавшейся вокруг,
Вдруг очерк выступал нежданно
То белых лап, то белых рук.

Одна из них, сердясь украдкой,
Ласкалась к госпоже своей,
Тая под шелковой перчаткой
Агат безжалостных когтей.

Другая тоже злость таила
И зверю улыбалась мило...
Но Дьявол здесь был, их храня.

И в спальне темной, на постели,
Под звонкий женский смех, горели
Четыре фосфорных огня.

1866


Важная дама
Перевод Г. Шенгели

Красива так, что всех могла б святых сманить,
Скопца-судью зажечь под тогой! Шаг державный.
Речь итальянская, - сверкают зубы. В плавной
Той речи русский тембр порой мелькнет чуть-чуть

Глаз ледяных эмаль, где прусской синьки муть,
Алмаза наглый блеск вдруг кинет своенравно.
А кожи белизна! А пышность груди! Равной
Ни королевы нет, ни куртизанки (будь

То Клеопатра-рысь иль кошечка Нинетта)
Патрицианке той во всех пределах света!
"Вот это - дама!" - глянь, мой добрый Буридан.

Одно из двух: упасть пред нею в робкой дрожи,
Созвездьем рыжих кос, как солнцем, осиян,
Или хлыстом ее перетянуть по роже!

1866


Котреж
Перевод Г. Шенгели

Мартышка в куртке парчевой
Резвится, скачет перед Нею,
Кто мнет затянутой своею
Рукой платочек кружевной,

Покуда, от натуги красный,
Ей негритенок шлейф несет,
Следя, исполненный забот,
За каждой складкою атласной.

И обезьяна, средь проказ,
Не сводит взора с груди белой, -
Сокровища, какое смело
Нагой божок бы смял тотчас.

А негритенок-плут порою
Повыше норовит поднять
Свой пышный груз, чтоб увидать
То, что в ночах пьянит мечтою,

Она ж проходит лестниц ряд,
Глядя без всякого смущенья
На дерзостное восхищенье
Своих вполне ручных зверят

1869


Из цикла "Добрая песня"
Перевод М. Редькиной

В зеленоватом платье, в пене рюшек
Июньским днем она явилась мне,
Улыбчивая, в нежной тишине...
Пленился я, не убоясь ловушек!

Придет, уйдет, заговорит нежданно,
Грустна ль она иль вдруг умилена -
Хотя душа моя удручена,
В красавице все мило несказанно.

Ее речей живая музыкальность
Приоткрывает добрый, ясный ум.
Она лепечет - что мне светский шум!
В ней мне милей покой и беспечальность.

В ее сетях, почти на грани страсти,
В борьбе с собой, в угаре мятежа
Ее досель я все молю, дрожа,
И весь я у Волшебницы во власти!

1870


Зелень
Перевод Г. Шенгели

Вот листья и цветы, плоды и ветви сада
И сердце вот еще, что бьется лишь для вас.
Руками белыми терзать его не надо:
Будь сладок бедный дар для ваших дивных глаз!

Я прихожу, еще весь окроплен росою,
Охолодившей лоб под ветерком полей;
Пусть я у ваших ног усталость успокою, -
О мигах сладостных мечтать позвольте ей.

На молодую грудь от ваших ласк последних
Гудящей голове прилечь позвольте и
От бури отдохнуть, забыться в сладких бреднях, -
Чтоб я вздремнул, пока вы тоже в забытьи.

1874


Из цикла "Добрая песня"
Перевод В. Брюсова

Один, дорогою проклятой,
Я шел, не ведая куда...
Теперь твой облик - мой вожатый!

Рассвета вестница, звезда,
Едва заметная, белела...
Зарю зажгла ты навсегда!

Мой только шаг в равнине целой
Звучал, и даль пуста была...
Ты мне сказала: "Дальше, смело!"

Я изнывал под гнетом зла
Душой пугливой, сердцем темным...
Любовь предстала и слила
Нас в счастье страшном и огромном!

1870


Письмо
Перевод Ф. Сологуба

Далек от ваших глаз, сударыня, живу
В тревоге я (богов в свидетели зову);
Томиться, умирать - мое обыкновенье
В подобных случаях, и, полный огорченья,
Иду путем труда, со мною ваша тень,
В мечтах моих всю ночь, в уме моем весь день.
И день, и ночь во мне восторг пред ней не стынет.
Настанет срок, душа навеки плоть покинет,
Я призраком себя увижу в свой черед,
И вот тогда среди мучительных забот
Стремиться буду вновь к любви, к соединенью,
И тень моя навек сольется с вашей тенью!

Теперь меня, мой друг, твоим слугой считай.
А все твое: твой пес, твой кот, твой попугай -
Приятно ли тебе? Забавят разговоры
Всегда ль тебя, и та Сильвания, которой
Мне б черный глаз стал люб, когда б не синь был твой,
С которой слала ты мне весточки порой,
Все служит ли тебе наперстницею милой?
Но, ах, сударыня, хочу владеть я силой
Завоевать весь мир, чтобы у ваших ног
Сложить богатства все несметные в залог
Любви, пыланиям сердец великих равной,
Достойной той любви, во тьме столетий славной.
И Клеопатру встарь - словам моим внемли! -
Антоний с Цезарем любить так не могли.
Не сомневайтеся, сумею я сражаться,
Как Цезарь, только бы улыбки мне дождаться.
И, как Антоний, рад к лобзанью убежать.

Ну, милая, прощай. Довольно мне болтать
Пожалуй, длинного ты не прочтешь посланья,
Что ж время и труды мне тратить на писанье?

1869