bdsmion

Из последних открытий это - Бернхард Шлинк "Другой мужчина". абсолютно потрясающая книга, в ней описываются семь историй. Каждая по-своему прекрасна. Он пишет довольно вкусно и с пряностями)

http://bdsmion.com/forum_topic/Podelitsja/1962

Только не смейтесь громко. Шолохов. "тихий Дон" читаю. классно, однако... в 22 года написать такое чудо - это прсото непостижимо.

Набоков-гений. Настоятельно рекомендую.

В данный момент, открыла на первых страницах книгу: Бель Де Жур "Интимный дневник.Записки Лондонской проституки". Сейчас ничего не могу сказать, но книга основана на реальных событяих, чем вызвала не малый ажиотаж в обществе. Рецензии на книгу абсолютно разные, от хвалебных, до раззоряющих в пух и прах. Но что так не возбуждает - как спор и разрозненность мнений.
Господа Тематики, кому интересно - открываем и читаем. а кто читал - Прошу, поделитесь впечатлением)

[Это сообщение могут видеть зарегистрированные пользователи с репутацией не менее 1]

В очередной раз перечитываю серию Хольма ван Зайчика ...Зацепил меня он чем то...Серия весьма не тривиальная,своеобразная,по началу довольно сложно вчитываться,а потом сложно оторваться...Да это стеб про наш мир,но весьма талантливый по моему...
http://lib.rus.ec/a/18998

Блин, как же так, а я все "Каштанку" осилить не могу.

Умберто Нотари "Маркетта. Дневник проститутки" (Отрывок)

Завтра четверг, следовательно завтра я выхожу. Комендаторе принимает меня на собственной квартире.

Мадам Адель, передавая его на мое попечение, сказала:

– Маркетта! Сегодня вечером ты должна будешь пойти в палаццо одного из самых богатых и могущественных людей Милана, одного из тех, кто делает хорошую или дурную погоду. Беда, если ты обмолвишься хоть одним словом относительно своих посещений: он способен запрятать тебя в одиночку и закрыть мою лавочку.

– Он всемогущ?

– Он состоит председателем множества благотворительных учреждений и обществ взаимопомощи; он – советник в муниципалитете и несколько раз был депутатом парламента; он очень дружен с архиепископом, с прокурором и главнокомандующим, а с губернатором он на «ты»; в газетах при описаниях всяких торжественных случаев вроде открытия памятников, банкетов и прочего его имя всегда приводится одним из первых; когда открыли подписку в пользу пострадавших от наводнения во Фриули, он послал пятьдесят тысяч; понимаешь – какой выпад!.. говорили целый год.

Он чрезвычайно богат. Сколько у него миллионов, никто не знает; одни говорят – десять, другие – пятнадцать, третьи – тридцать, при этом добавляют, что состояние он нажил на поставке хлеба нашим войскам во время африканской войны; а еще говорят, что он управлял огромными имениями каких-то князей; но это все сплетни тех нищих, у которых нет за душой ни сантима; правда лишь то, что он миллионер и сила, настоящая сила. Но и у него есть маленькая слабость, для которой вся его дружба с архиепископами, губернаторами, генералами и министрами не имеет никакого значения. И он, как и множество других столпов общества, должен был прибегнуть к помощи мадам Адель.

Итак, моя милая, вот в чем дело…

И мадам Адель объяснила мне, в чем заключается слабость той силы, с которой я должна была вступить в сношения.

Комендаторе – человек лет шестидесяти и вдов уже лет двадцать.

Он крепкого телосложения и толст, как бегемот; жир, висящий у него под подбородком и окутывающий его живот и плечи, воняет боровом и тысячными ассигнациями. Его большая, остриженная под гребенку голова позволяет догадываться о мохнатом теле, покрытом волосами, словно плесенью. Его усы и короткие бакенбарды серо-желтоватого цвета, как бы наклеенные у него под носом и на щеках, похожи на щетинистые лоскутки, снятые со свиного хребта.

В общем, он представляет собой одну из тех вульгарных фигур, которые карикатуристы рисуют в цилиндрах, белых жилетах, с большими цепочками и булавками, изображая так толстого буржуа-банкира-каналью, которого французы характеризуют одной фразой, вполне подходящей к нашему комендаторе: beur a la mode.[9]

И все же я к нему охотно иду; скажу даже больше: я иду к нему с удовольствием и возвращаюсь удовлетворенная.

Эти посещения проходят чаще всего после десяти часов вечера.

Внизу у лестницы ожидает меня старикашка во фраке – его камердинер, тощий и молчаливый, как сфинкс.

Не говоря ни слова, не делая мне даже знака, почти не глядя на меня, он вводит меня через целый ряд коридоров и вестибюлей в пышный зал, ярко освещенный электрическими лампочками, прикрепленными к золоченому потолку.

В зале нет ни мебели, ни картин, со стен спускаются широкими складками тяжелые темные ткани, с мягкими и нежными, как у гобеленов, красками; окна скрыты большими портьерами, спускающимися до самого пола, который весь выложен разбросанными в художественном беспорядке превосходными персидскими коврами, наложенными друг на друга так, чтобы образовался мягкий слой, совершенно заглушающий шум шагов; тяжелые портьеры окон и дверей также не пропускают ни единого звука. Там и сям по углам лежат горы шелковых подушек, красных, голубых, зеленых, белых, вышитых золотом, серебром и жемчугом…

Кажется, будто находишься в зале какого-нибудь властителя, в зале, предназначенном для его детей, чтобы они могли здесь бегать, играть, валяться, падать, не причиняя себе вреда.

Рядом с залом находится небольшая уборная, где я раздеваюсь и вооружаюсь хлыстиком.

Затем я снова вхожу туда, и немного спустя у одной из скрытых за драпировкой дверей чья-то рука поднимает ткань сантиметров на тридцать от пола, и на четвереньках вползает совершенно голый человек.

Это комендаторе, «сила»…

При каждом его появлении я с отвращением думаю о тех, которые ищут дружбы и покровительства у этого мешка с соломой, медленно подползающего ко мне на четвереньках, чтобы обнюхивать и лизать мои ноги.

Он носит бандаж, так как страдает грыжей: она уложена в белый кружевной мешочек, похожий на порт-букет из кружевной бумаги.

Когда я вижу, что он уже приближается ко мне, покачивая головой и обнюхивая ковер, как собака, выслеживающая дичь, я нервно сжимаю в руке свой хлыстик и щелкаю им в воздухе с радостью палача, предвкушающего сладость мучений своей жертвы… Как только он подходит ко мне, я яростно ударяю его хлыстом по спине.

Он испускает легкий стон и поспешно и тяжело отползает в противоположный угол, где зарывается в подушки и лежит с закрытыми глазами, словно собираясь с силами и ожидая, чтобы утихла боль.

Затем он тихо возвращается, на четвереньках. Я ощущаю на своих ногах и бедрах влажное и теплое дыхание этого человека, который бормочет, пыхтя:

– Рай… рай… рай…

В голосе его уже нет ничего человеческого.

Веки его полузакрыты, он обнюхивает меня, словно щенок брюхо матери, ищущий сосок. И мне кажется тогда, что этот человек должен был в течение дня совершить массу гадостей, массу подлостей, которые причинят вред множеству темных, невежественных и забитых людей; мне кажется, что одна я могу судить его за все те преступления, не предусмотренные ни одним кодексом, которые он совершал своими деньгами и ради своих денег, – и я его хлещу, хлещу без сожаления, без жалости, по спине, плечам, пояснице, всюду, хлещу с совершенно непонятным сладострастием, бульшим, может быть, чем то, которое ему самому доставляет мой хлыст.

Вот почему я охотно иду к этому человеку и получаю удовлетворение, мстя за кого-нибудь, кто вследствие несчастья или бессилия должен был склонить голову перед властью его миллионов.

Раз я прочла в газетах, что в Нижней Ферраре, где у него обширнейшие имения, возникли крупные беспорядки. Масса бараков, рассчитанных за забастовку, не хотели уходить и грозили разделаться мотыгами со всяким, кто заменит их. Вмешательство военной силы было неизбежно. Чтобы избегнуть конфликта и успокоить батраков, телеграфировали благодушествовавшему в Милане комендаторе, чтобы он отменил свое распоряжение относительно увольнения. «Не уступлю. Предпочитаю, чтобы поля остались невозделанными». Таков был его ответ; он был напечатан в социалистических газетах, которые я тогда покупала, чтобы следить за делом с точек зрения обеих споривших сторон.

И спустя несколько дней я отхлестала до крови этого неумолимого хозяина.

Мне даже неудобно.. Все читают серьезные вещи... Поэтому я тихо-тихо, чтоб никто не услышал, скажу, что Фрая читаю...

Сейчас слушаю аудиокнигу Валентина Черных - Москва слезам не верит (да-да, та самая)
а также читаю Апдайка - Иствикские ведьмы

В основном фентези, фантастику, классику, современную прозу. Сейчас читаю: Белый крейсер (альтернативная история) и Майн Рид молодые невольники. Нравится Лорел Гамильтон с серией книг Мерри Джентри, незабвенный Булгаков Мастер и Маргарита, Бах Чайка по имени Джонатан Ливингстон.

А я сегодня читаю Робин С. Шарма "Монах, который продал свой «Феррари»". Конечно, не тематическая книга, но интересна своим пониманием человеческих мотиваций, самопознания и желанием самосовершенствования Дочитаю, может быть, что-то добавлю еще)

[Это сообщение могут видеть зарегистрированные пользователи с репутацией не менее 1]

[Это сообщение могут видеть зарегистрированные пользователи с репутацией не менее 200]