bdsmion

Ты сидишь напротив меня. Куришь. Повзрослевший. Холеный. Красивый как дьявол.
Боже, сколько же лет прошло…
Ты отвечаешь мне сам, в вязи твоих слов вспыхивает «двадцать». Двадцать лет? Как много. И как…
Двадцать – это два и ноль. Как мы с тобой, и то – что я без тебя. Занимающий самую высокую карьерную ступень, имеющий тройку особняков, машины, самолеты. Красавицу жену, троих детей. Я – ноль.
А ты?
Двадцать лет. Скоро закончат школу наши дети. Я видел его, твоего сына. Он – точно ты. Настолько ты в юношестве, что мне стало дурно. Мне вообще всегда делалось дурно. От тебя и без.
Сидишь напротив. Куришь. Поправляешь манжет своего дорогущего пиджака. У меня таких целый гардероб. Но на мне ни один из них никогда не будет сидеть вот так. Потому что твоя красота – просто незаконна. Ее нужно запретить в этой стране. Я ведь могу, ты знаешь? Хах.
Я не слушаю, что ты говоришь. И ты, конечно же, знаешь это, ухмыляешься. И говоришь уже нечто, что меня, несомненно, заинтересует.
Шея под белоснежным воротом сорочки манит и раздражает. Так, чтобы дернуть чертову ткань и с силой сжать. Вот так. Чтобы синь.
Сними костюм, он не нужен, не понадобится нам.
Знаешь, с чего я начну? С твоего наглого рта. Веревка послушно ложится в мою ладонь и обвивает твою шею идеально. Знаешь, сколько я мечтал об этом? Знаешь, сколько желал? Не знаешь. Но я покажу тебе.
Ты дергаешься, вскидывая на меня свои бесстыдные глаза. Мычишь, сжимая зубами веревку. Но я не разрешал тебе разговаривать. Пусть тычок под колени служит тебе наказанием. Это – тоже то, чем я бредил все эти годы. Ты передо мной на коленях. Не послушный и покорный, совсем нет. Такой же дерзкий и даже глядя на меня снизу вверх – хозяин положения. Знаешь, мне хочется поставить тебя в коленно-локтевую и поэтому тоже. Но пока – только узлы и натяжки на твоем теле.
Почему я не подумал взять темную веревку? Она бы пошла тебе больше.
Я затягиваю узел за твоей спиной сильнее и ты снова мычишь. Неудобно? Может быть, тебе больно? От осознания этого у меня потеют руки. И я срываюсь, светлые тяжи ложатся друг на друга, в замысловатые узоры, больше и больше, туже. Вот теперь ты точно испытываешь боль. Но не такую сильную, как мое возбуждение.
Мне почти не хочется останавливаться, но я любуюсь тугими и красивыми ромбами, расчерчивающими твое тело.
Ты – моя прекрасная рыбка.
С глазами, из которых ушла дерзость.
Вот так.
Вот так…
Я проведу по твоей щеке раскрытой ладонью. Ласково. Ты молодец. Сейчас – молодец.
Но где ты был эти гребаные двадцать лет?!
И твои губы раскрасит ярким. И шею и плечи. И кожу под вязкой, уже раскрасневшуюся. И твои мягкие волосы по паркету. Светлые на темном. И мычание, которое почти уже крик. И много-много-много всего еще…
Как же я хотел, как же долго ждал…
Знаешь…!
Не знаешь. Одергиваешь рукав пиджака, легким щелчком отправляешь сигарету в пепельницу. Поднимаешься с кресла. Протягиваешь мне руку.
– Было приятно увидеться с тобой, Джеймс. До встречи.
– Д-да…
Встречи, которую я буду ждать еще десяток лет. Но ты улыбаешься уголком губ, закуриваешь снова, и я понимаю – это взаимно.