bdsmion

Аластор. Глава XVII. Дневник А. Реутова. Запись V


18 сентября 2011 года

Москва, Россия



Я несколько даже опешил. «То есть?»

Кристина мой вопрос проигнорировала. Вместо этого обратилась к дочери:

«Ты опусти юбку-то. И устраивайся поудобнее на стуле. Ибо разговор у нас, судя по всему, продолжительный будет. И весьма»

«Ничего, постою пока. Могу на апликатор встать…»

Да что с ней такое творится… Хотя понятно, что. Энергиями перекачалась. А выплеснуть только через секс – безудержный или боль – сильную.

«Не торопись» - оборвал её я. «Настоишься ещё. И на апликаторе тоже. Всё у тебя будет»

«Звучит заманчиво»

«А тебе, мой дорогой Андрюша» - хищно улыбнулась психологиня, «я скажу вот что…»

Она вдруг задумалась. «Хотя нет, пока ещё не скажу. Хотя интуитивно я думаю, всё верно себе представляю, бережёного бог бережёт. Поэтому, Андрюша, придётся мне тебе несколько очень личных вопросов задать…»

«Да не вопрос». Она же врач, в конце концов. А её дочь… пока её медсестра. Она же действительно у неё в клинике подрабатывает. Пока учится… ох и зол же я на неё был… Потому, что выяснилось, что сначала она мне наврала. На самом деле, она училась на третьем курсе МГУ. На кафедре клинической психиатрии факультета психологии. С отличием училась, надо отметить.

«Я тебя внимательно слушаю»

Однако Кристина не торопилась меня допрашивать. Вместо этого она снова обратилась к дочери:

«Рита, у меня к тебе просьба. Очень большая просьба»

«Да, мама». Невероятно любящим и покорным голосом. Да, отстроила она своё дитя по полной программе…

«Я думаю, будет лучше, если ты сядешь к нему на колени»

«С удовольствием, мама»

«А то уж слишком на допрос похоже. Да и тебе комфортнее будет. Юбку можешь не опускать, если хочешь…»

«Хочу»

Она подошла ко мне, придерживая юбку руками. Аккуратно (даже деловито) опустилась ко мне на колени. Обняла меня за шею. Прижалась ко мне. Потом совершенно неожиданно взяла мою ладонь и плотно прижала её к своему бедру. После чего накрыла мою ладонь своей. По-хозяйски так накрыла. Дескать, и не думай сопротивляться. Ты мой теперь. Мой – и всё. Никому не отдам.

На мгновение мне пришла в голову совсем уж крамольная мысль. Что вся эта клоунада - всего лишь очень хитрый способ меня… как там говорила моя мама? А, захомутать – вот как. В ЗАГС затащить. А что – очень креативный способ. Сближает в рекордно короткие сроки. Да так, что не отцепишь. Чувствуется рука опытного психолога. Только вот вопросик небольшой имеется? С кем в ЗАГС пойду-то? С дочкой али с мамой? Пока это было решительно непонятно. Как и то, кто мне больше нравился. Пока что они обе друг друга стоили. Вполне.

Объятия Риты были мягкими, теплыми и комфортными. Пожалуй, впервые в жизни я почувствовал, что меня действительно любят. Мне хотелось раствориться в ней, в её любви, нежности, ласке... В её TLC – нежной любящей заботе. Улететь – далеко-далеко.

Я закрыл глаза. И улетел. Как говорится, бойтесь своих желаний… То есть, настоящих желаний. Не тех, которые на поверхности сознания. А тех, кто, подобно огромным страшным рыбам, обитают в темных глубинах человеческой души. Сокровенного, потайного бессознательного.

Я открыл глаза. И с удивлением, нет, со странной смесью ужаса, восхищения и какой-то неземной радости увидел…

Я стоял на бетонке. На бетонной взлетно-посадочной полосе берлинского аэродрома Темпельхоф. Удобная домашняя одежда, к которой я так привык, куда-то исчезла. Вместо этого на мне…

Черные кожаные шнурованные ботинки. Небесно-голубого цвета галифе. Такого же цвета китель с витыми погонами майора люфтваффе и нарукавным знаком ягдгешвадера 55. Знаменитых стражей небес. Белая рубашка с черным галстуком. Слева – у сердца – кобура с 13-зарядным 9-мм «Браунингом Hi-Power». Пять лишних патронов по сравнению со стандартными Люгером или Р38 – не число, а зачастую разница между жизнью и смертью…

Передо мной – метрах в десяти, не более –знаменитый Bf-109. Основная «рабочая лошадка» люфтваффе. Самый массовый истребитель Второй мировой. Из винта торчит круглое широкое дуло. Мк-108. 30-миллиметровая авиационная пушка – гроза «Мустангов» и «летающих крепостей». И «Либерейторов» тоже. И Спитфайров. И Тайфунов. И Темпестов. И Москито.

Значит, передо мной не просто Bf-109, И даже не просто «Густав» - Bf-109G6. А серия U4 – убийц бомбардировщиков. Полудюжины – а то и меньше – фугасных снарядов Minengeschoss вполне хватало, чтобы завалить В-17 или В-24 в крутое пике, из которого нет возврата.

Нормальная картина для апреля года так сорок третьего. Или сорок четвертого. Только вот я-то что там делаю? Я же семидесятого года рождения. И живу вроде как уже в двадцать первом веке…

«Реализуешь свою мечту. Ты же всегда хотел именно этого…»

Я оборачиваюсь на голос. Высокий, крепкий весельчак. В повседневной форме майора люфтваффе. На шее – Рыцарский крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Высшая военная награда Третьего рейха.

Вальтер Новотны. Легендарный «Нови». Командир ягдешвадера 101 – «Коммандо Новотны».

«Ваш мир…» - продолжает Новотны – «всем хорош. Комфорт, спокойствие, процветание. Войн никаких опять же. Сытость, достаток… Любое желание удовлетворить можно… ну, или почти любое. Были бы деньги. Которые в вашем мире куда как легче заработать – или сделать – чем в нашем»

Тут он прав на все сто. Только вот… сейчас точно будет какое-нибудь «но».

«Ты же в нём просто задыхаешься, так ведь?»

Вопрос риторический, поэтому я молчу.

«Задыхаешься от бессмысленности сытой жизни. Потребительского рая. Ты ведь запросто можешь зарабатывать миллионы. Долларов или как там это ваша новая валюта называется?»

«Евро»

«Ну да. Евро. Придумали же… Жить где хочешь. Дом себе построить… Нет, особняк. Да что там – дворец целый. Яхту купить. Машин целый гараж. Женщин менять как перчатки. Одна другой краше…»

Нови делает многозначительную паузу.

«Но это тебе не нужно, так ведь? Ты ведь этого даже не хочешь. Для тебя это… как мельничный жернов на шею. Пластиковый пакет на голову. Именно поэтому ты совершенно сознательно отказался и от первого, и от второго, и от третьего. И от четвёртого»

Я молча киваю. Ибо это есть чистейшая правда.

«Именно поэтому ты и… как это у вас в России говорят? Пускаешься во все тяжкие?»

«Примерно». Я, наконец, выдавливаю из себя хоть что-то.

«Жизни спасаешь. Души. Помогаешь всем, кому можешь. Пишешь… что-то там нравоучительное. В Тему эту свою нелепую полез. Но это все не то. Кислорода все равно мало. Ты все равно задыхаешься. Как на Эвересте без кислородного баллона..»

Я снова молча киваю.

«Признайся – только честно» - Новотны смотрит мне прямо в глаза. Я смотрю в беспредельную синеву его австрийских глаз и вижу Вечность. «Ведь самый яркий момент твоей жизни; тот, который принес тебе… ты даже не знаешь, как назвать это чувство… был вовсе не когда ты венчался с любимой женщиной. Не когда ты с ней занимался любовью. Не когда твоя книжка вышла из печати. Не когда ты поставил последнюю точку в своем продукте. Не когда тебя признавали лучшим из лучших. А когда…»

«Когда я выстрелил в голову насильнику» - спокойно и уверенно заканчиваю за него я. «Когда я уничтожил зло и спас человеческую жизнь».

«Правильно» - улыбается Нови. «Именно поэтому, как ни стараются эти две замечательные, талантливые и очень любящие тебя женщины, ты все равно хочешь идти и восстанавливать справедливость. Спасать жизни. Уничтожать Зло. Ибо только тогда ты сможешь дышать полной грудью…»

«Верно. Но я боюсь…»

«Что пострадают невиновные? Что ты возьмешь ни в чем не повинную жизнь?»

Я снова молча киваю. Гипнотизирует он меня, что ли? Впрочем, это неудивительно…

«Правильно боишься» - лицо майора вдруг становится неожиданно строгим. «Именно поэтому ты всегда хотел быть одним из нас. Стражем небес. Здесь, в Берлине сорок четвертого. Где все понятно. Где каждый день, каждый час твоей жизни наполнен великим смыслом. Где ты всегда – и на земле, и в небе – будешь дышать полной грудью…»

Он делает паузу. Затем продолжает.

«Есть враги – и есть твои боевые товарищи. Есть старики, женщины, дети там, внизу, на берлинских улицах. И есть крепости и либерейторы, набитые фугасками как бочки сельдью. И есть ты – единственное, что стоит между твоими родителями, сестрами, детьми – и Смертью. Ужасной смертью»

«Но я же…»

Новотны улыбается. «Не умеешь пилотировать Густава? Вести воздушный бой? Умеешь. Это в твоей…»

«Прошлой жизни?»

«Примерно. Не совсем так, но в общем и целом смысл ты уловил. Как только ты сядешь в кабину…»

Он делает широкий жест изящной аристократической рукой в сторону «Густава»

«… все к тебе вернётся»

Я ему верю. Не знаю, почему, но верю.

«И ты обретешь Счастье. Счастье, которое ты искал всю свою жизнь. К которому ты всегда стремился. Оно здесь, перед тобой. До него ровно…»

Цепким взглядом опытного летчика оценивает расстояние…

«…двенадцать с половиной метров»

Новотны прав. Я действительно всегда к этому стремился. Всегда этого хотел. Вопреки всем законам физики, истории и мироздания. Сейчас мне кажется, что я всю жизнь жил исключительно ради этого мгновения.

«Но как я…»

«Как ты попал сюда?»

Нови снова улыбается. Удивительно мягкой, теплой, доброй и дружественной улыбкой. Почти детской. Он действительно похож на большого ребёнка. Только игрушка у него… очень уж смертоносная.

«Просто ты очень этого хотел»

«?????»

«Ваша наука сделала огромный шаг вперёд по сравнению с нашей» - поясняет Новотны. «Но все равно во Вселенной есть вещи, которые находятся за пределами её понимания»

«Например?»

«Двери в иные измерения» - голос летчика по-прежнему ровный, спокойный и уверенный. «Тоннели. Проходы. А ты… ты медиум. Мистик. Поэтому…»

«Я могу пройти через эти Двери?»

«Да. Через какие-то пройти, какие-то открыть…»

Все исчезает. Я хочу только одного. В кабину. Закрыть фонарь. Запустить DB-605. Обслуга уберет тормозные колодки. Затем рулежка. Взлёт. И – ввысь. Навстречу крепостям и мустангам. Встать между Смертью и теми, кто внизу. Жить в небе. И в небе же умереть. Достойно завершить свою… да уже не очень-то и короткую жизнь.

Вальтер Новотны не дожил месяц до своего двадцать четвертого дня рождения. Он погиб в воздушном бою 8 ноября 1944 года неподалеку от города Брамше в Нижней Саксонии, где базировался его ягдгешвадер. Первый и единственный, который полностью перевооружили на новейшие реактивные Ме-262. «Ласточки».

Я уже – к своим сорока трем годам – прожил… да вполне себе достойную жизнь. Но ни секунды не раздумывая, обменял бы свои сорок три на двадцать четыре Вальтера «Нови» Новотны…

Я беру у подбежавшего механика парашют (куда же без него) и иду к «Густаву»…

Что за наваждение… Откуда она тут взялась? Она что, тоже…

«Да. Я тоже медиум. Как и ты.»

Голос Кристины спокойный, ровный, уверенный.

«Что ты здесь делаешь?»

«Я пришла за тобой. Чтобы вернуть тебя в наш мир»

«Я не хочу возвращаться»

«Ты умрешь. Погибнешь»

«Я знаю»

«Зачем?»

«По крайней мере, умру со смыслом»

«Ты считаешь, что твоя жизнь здесь не имеет смысла?»

«Да»

«Почему?»

Я киваю на Новотны. «Спроси у него»

«Ты же понимаешь, что это Антэрос?». Кристина майора просто в упор не видит. И явно не хочет видеть.

«Да»

«Что ты никогда не попадешь в Царствие Небесное»

«Это не совсем так» - вклинивается Новотны. «Вальгалла – не часть Ада»

«Часть шеола» - пожимает плечами Кристина. «Страна вечных сумерек. Цвета фельдграу. Тоже удовольствие небольшое. Особенно по сравнению со светом Царствия Небесного».

«Зато боевое братство» - возражает Новотны. «Этого в Царствии Небесном он не найдет. Даже близко»

Я инстинктивно касаюсь шеи. Нет, этого не может быть…

Рыцарский крест. С дубовыми листьями. И мечами. Всего на одну ступень ниже, чем у Нови.

«За что?? Я же этого не заслужил…»

«Заслужил» - спокойно возражает Нови. «У тебя другое время. И другие войны. Но то, что ты сделал… вполне тянет на эти награды. И ты прекрасно это знаешь»

И добавляет:

«Так что двери Вальгаллы для тебя всегда открыты…»

Я делаю еще один шаг к сто девятому. Кристина преграждает мне путь. Опускается на колени. Протягивает ко мне руки.

«Дай мне шанс. Пожалуйста. Позволь мне отогреть тебя. Нам. Мне и Рите»

«Зачем это вам?» Я начинаю терять терпение. Крепости приближаются. Нужно остановить хотя бы несколько…

«Потому что я люблю тебя…»

«Так быстро? Не верю»

«Я докажу»

Это уже крик отчаяния.

«Ну хоть самому то себе не лги…». Она почти кричит.

Я пожимаю плечами

«Я не лгу. Меня с вашим миром действительно ничего не связывает. А с этим миром – все. Или ты считаешь, что это не так?»

«Так»

«Тогда какого лешего?»

Кристина поднимается с колен. Подходит ко мне. Кладет свои длинные тонкие руки мне на плечи. Я пытаюсь отстраниться, но она обнимает меня за шею. Крепко так обнимает. И не отпускает.

«Ты принимаешь решения на основе неполной информации. А еще считаешь себя специалистом по управлению знаниями. Сапожник без сапог…»

«То есть?»

«Ты же не знаешь, что такое быть любимым…»

«Не знаю»

«Поэтому это не выбор. Это иллюзия выбора. Выбор будет, когда ты узнаешь, что такое быть любимым. И уже тогда будешь выбирать. Между нашим миром и этим. Между Царствием Небесным и Вальгаллой»

«И ты уверена, что я выберу твой мир?»

«Я уверена, что это будет честный выбор» - Кристина смотрит мне прямо в глаза. Своим колдовским, завораживающим, бездонным взглядом.

Я с трудом отрываюсь от его взгляда. Поворачиваюсь к Новотны.

Он пожимает плечами. «Она права»

«То есть, Вы считаете…»

«Ты. Мы здесь все на ты. Да, я считаю, что ты должен дать ей шанс. Им, если быть более точным. Это будет честно»

И добавляет, глядя на мое изумленное лицо.

«Вальгалла – не часть Ада. А мы – не слуги Дьявола. Мы вообще ничьи. Сами по себе. Иногда что-то делаем для Господа. Но никогда – для противоположной инстанции. Поэтому мы не препятствуем, если кто-то хочет отправить душу не к нам, а в Царствие Небесное. Вальгалла – дело исключительно добровольное… Мы – Призраки. А не демоны»

Кристина берёт меня за руку. Крепко так берёт. В смысле «не отпущу». И «никому не отдам».

«Пойдём»

Я очнулся. Рита по-прежнему сидела у меня на коленях. Гладила меня по голове. Нежно так гладила. И целовала. Едва заметно прикасаясь теплыми, мягкими, влажными губами к моей щеке.

«Что это было?»

«Путешествие в иное измерение» - спокойно ответила Кристина.

«??»

«Апрель 1944 года. Аэродром Темпельхоф. Вальтер Новотны. Ягдгешвадер 101»

«Ты тоже там была?»

Она пожала плечами

«Я тебя забрала оттуда, вообще-то»

«Но я могу вернуться туда?»

«В любой момент. Но ты обещал…»

«Дать тебе шанс?»

«Нам. Надеюсь, ты сдержишь свое обещание? А то Призраки не поймут…»

«Да»

«Тогда…»

Она обратилась к Рите.

«Отправляйся в другую комнату. Закрой дверь. Твое время придет»

Девушка обиделась. Но повиновалась.

«А мы с тобой…». Психологиня сделала паузу. «… освободимся от одежды. Потом в душ. А потом сразу в постель. Сначала я тебя отогревать буду. Долго. Потом мы займемся твоей… Темой. Без этого, увы, ты никак не обойдешься. По крайней мере, пока»

«Почему ты так считаешь?»

«Потому, дурачок ты мой» - неожиданно безмерно ласковым голосом произнесла она, «что твоя сексуальность сейчас намертво на энергии смерти завязана. Всякие там ягдешвадеры, Густавы, Мк-108, крепости и все такое прочее. И переключить её на ласку и нежность можно только через промежуточную стадию»

«Боль?»

«Да. А когда я с тобой закончу – или ты со мной – тобой займется Рита. Или ты ею»

«Это обязательно?». Во мне теплилась надежда обойтись без этого экстрима.

«Да» - спокойно, твердо и уверенно ответила Кристина. «Одной моей любви и моих энергий недостаточно. Слишком уж все далеко зашло. Ты ведь в другом измерении побывал. Через Дверь прошёл»

Затем добавила «Как в воду глядела..»

И стала раздеваться…