bdsmion

Муза приходила, вспоминал год, застрял на новогоднем корпоративе, захотелось поделиться и забыть, получилось в несколько отчётно-дискретном стиле, Музе ещё помогал абсент, так, что не судите строго.

Это было на прошлом новогоднем корпоративе. Помню, сломалась машина и я едва успел к назначенному времени добраться до ресторанчика с зажигательным названием «Костёр». Чувствовалась усталость, но затаившееся шило намеревалось взять реванш за длительный игнор, и настраивало на пикантность. Настроение было почудить. Наверное поэтому принял жену водителя генеральной за снегурочку и едва не напросился в деды морозы. Но по сценарию снегурочки с дедом морозом не было, в начале была тихая музыка и застолье. Пробравшись поближе к президиуму, уселся на свободное место между толстеньким начальником гаража, имя которого я всегда почему-то не сразу вспоминал и сотрудницей из отдела снабжения. Начальник гаража учтиво налил вина, сотрудница скукожилась и долго не могла что-то подцепить вилкой в тарелке. Решил выпить «по-взрослому» и надраться одним вином. Пил со всеми близ и вдальсидящими, но по мере усугубления стал отмечать какое-то внутреннее не то, даже шило куда-то подевалось. Соблюдая приличие, всё же иногда для порядка разворачивался фронтом в сторону подчинённых, разместившихся на другом конце стола, и приветливо улыбался, они в свою очередь временами улыбались мне, это подбадривало. После третьей бутылки стали подтверждаться предположения о том, что наша гендиректрисса, именуемая меж сотрудниками царицей, за мной наблюдает, всё-таки не надо было так близко усаживаться. Деваться было некуда, и я решил в свою очередь «понаблюдать» за ней. Она тут же засекла это моё «понаблюдать», а я засёк, что «дорогущее» платье, которое преобрелось за несколько дней до, и всё это время обсуждалось всеми кому не лень, ей не очень идёт, хотя как человек и женщина Елена Борисовна мне очень даже нравилась. В конце концов я вспомнил, что любое платье лучше всего смотрится на спинке стула, и Елена не виновата, а Сергеич, порекомендовавший ей это платье, был напрочь лишен в моем представлении всякого эстетического вкуса. Затем в голове запахло дымком (так обычно у меня перегорает предохранитель устройства отвечающего за сближение, может быть даже где-то в астрале за моей спиной раздавался щелчок зажигалки)) и я заглянул в Неё. Елена несколько минут сидела неподвижно, а я смотрел как вокруг неё суетится водитель Вова, что-то предлагая, и девочки из отдела кадров что-то пытаются выяснить. Заканчивалась четвёртая бутылка Псоу, в голове уже ощутимо шумело. Веселье продолжилось танцами. Только тут я заметил, что толстенький начальник гаража куда-то делся и на его месте грациозно восседает малознакомая мне девица, постоянно улыбающаяся своей подруге через стол. Начались конкурсы вперемешку с танцами, и я засмотрелся на своих коллег, представших в неожиданных для меня амплуа. Погас свет, откуда-то взялся хиповый диджей, попрыгивающий и быстро говорящий возле микшера. Следующим эпизодом была рука. Её рука, появившаяся откуда-то из-за стула и норовившая забраться под рубашку. Лена приглашала потанцевать. В общем я не вредный человек, но танцевать мне хотелось меньше всего, точнее совсем не хотелось, не помню, что я ей говорил, но отказ она восприняла с улыбкой и проследовала в свой торец стола, налила себе из чайника всё с той же улыбкой и уставилась в центр зала. Там молодой человек типичной внешности с микрофоном в руке во всеуслышанье объяснялся в любви и предлагал руку, сердце, и вообще всю свою персону целиком в качестве супруга общепризнанной красавице Вике. Времена пошли другие, теперь надо чтобы понеобычней и чтобы все завидовали. Вика не ответила, но наверное была не против. Айтишник Ашот, не дававший на работе прохода Вике, заявил, что свадьбы не будет и театрально помахал пальцем, конфликта впрочем не состоялось. Я расчувствовался и вспомнил как мы с моей подругой Наташкой двадцать с лишним лет назад на новый год, оказавшись в похожей ситуации, в таком же ресторанчике, поколотили понаехавшую публику. Подраться мы всегда любили, но тогда был перебор, подоспевшие стражи порядка оказались нервными ребятами, и нам потом пришлось две недели дышать морозным лесным воздухом на дальнем кордоне у приятеля, счастливое было время. В те времена мы тоже собирались с друзьями повеселиться, но были какие-то неписанные правила, для всех, что прилично, что нет. Вспомнил пирушки по средам «у Коли» на квартире, называлось посредник, в основном собиралась разношёрстная творческая молодёжь, но бывали разные, изредка даже захаживали местные авторитеты, и все как-то понимали друг-друга, были друг-другу ближе. Все знали, что Наташка моя, а я Наташкин, хотя ограничений не было и я частенько отвлекался с другими дамами, и Наташа бывало тоже, мне было достаточно, что у меня спрашивали разрешения (как правило, я говорил, что если она сама решит, то я не против, но за обиду страшная кара) У Наташки на этот счёт было сложнее, она могла ничего не ответить на подобный запрос разрешения, но потом проредить волосы, клоками. В ней было не мало загадок, но я был уверен, что она всегда прикроет спину. Воспоминания как-то изменили моё восприятие, я немного провалился во времени, захотел опять того, что ушло безвозвратно, и не заметил как снова за спиной оказалась Елена. Она опять звала танцевать, положив мне руку на плечо. Я погладил её ладонь, попросил простить, сам не знаю за что и почему, потом пришёл в себя и даже по-пытался пошутить. Она отвернулась, потом быстро пошла к выходу. При слабом свете это почти не было замечено раззадорившимся и не в меру трезвым обществом. Тупо сидел несколько минут, потом медленно поплёлся на улицу, что я ей скажу - я не знал, знал только, что она нормальный человек с живой душой и какими-никакими принципами… к тому же женщина… Елена курила не далеко от порога, ожидая пока прогреется машина. В белой шубке, в свете фонаря под падающим снегом она казалась неземной. Она выглядела настолько великолепно, что я просто стоял и смотрел на неё. Лена так же улыбалась, говорила, что дома её ждет дочь, что-то ещё, запомнил как она произнесла «в другой раз». Другой раз. Много раз я чувствовал себя вот так по-дурацки, вместо того, чтобы прижать к себе, вдохнуть и не отпускать. Но. Я вернулся к столу. Многие уже порядком набрались, а кое-кто даже порывался сплясать на нём, но Сергеич ставший грудью за порядок на вечеринке предлагал сплясать у него на спине, причём только женщинам и без обуви. Настроение было паршивым и я решил продолжить, вино уже кончилось, кто-то предложил домашней настойки на мяте, я выпил одну рюмку. Всё также тупо смотрел на веселящихся коллег, дамы отжигали; кто ногу на колонну закинет, кто в танце присосётся нескромно к чужому мужу, на глазах у жены, олицетворяющей толи безразличие, толи олимпийское спокойствие, а кто пляшет уединённо в сторонке и всё пофиг. Потом опять была рука, она принадлежала замгенеральной Гале. Её рука была решительной и крепко схватилась спереди за рубашку. Я повернулся на стуле и сказал, что не танцую. Галя рванула на себя, намереваясь поднять меня со стула, несколько пуговиц отлетело в сторону. Галя несла, что приходило в голову и в конце добавила, что она меня уважать тогда не будет. Я сказал, что будет и послал ее на дальний конец, стола. Сцену эту наблюдали несколько человек, так же одиноко сидящих за столом, но никто даже не улыбнулся. Галя снова схватилась за рубашку. Возвращаться домой порванным не хотелось, и я пошел с ней потанцевать, один раз, предупредив Галю, чтобы вела себя посдержанней. Танец кончился, Галя не выпускала. Рядом у колонны то ли улыбалась, то ли еле сдерживала ржач (было темновато) Кристина из отдела логистики, всегда некстати отличавшаяся своим мнением и улыбкой Джоконды. Музыки больше не было, все пошли за стол. Галя, вцепившись в рубаху, заявила, что не выпустит до следующего танца. Трезвая она вполне вежлива и учтива, фигуркой – одна из самых привлекательных, и если бы тот, кто прикуривал в астрале, вовремя не заменил предохранитель, наверное, я обидел бы Елену. Сказал Гале, что бы шла в туалет и что скоро буду. Она погрозила местью если обману и ушла. Потом вернулась и спросила в какой. Не думая отправил её в женский. Соблюдая конспирацию я проследовал на свое место за столом, выпил зелёного чая прямо из носика огромного, по-настоящему китайского чайника царицы и пошел в туалет. На Галином лице не было и тени сомнения. Дальше ситуация развивалась вполне христоматийно, в соответствии с советским наставлением по шпионажу за 1985 год. Я проводил её в кабинку, предложив пока обжиться на месте и, сказав, что мне нужно умыться, закрыл дверь. Включил ненадолго воду, вернулся к двери кабинки и, имитируя попытку её открыть, несколько раз провернул ручку, сорвав шлицы на ригеле. Потом были возгласы недоумения и т.д. Хотя было опасение, что ручка с другой стороны двери останется работоспособной, но всё прошло удачно. Угрызений совести не было, наверное потому, что был пьян, да и сейчас почему-то нет. Я ушёл чтобы направить помощь растерянной Гале, а через пятнадцать минут администратор пыталась повесить на неё сломанный замок, но к счастью вовремя вспомнили, что мелкие поломки входят в оплату корпоратива (к стати потом выяснилось, что залоговую сумму почти всю выбрали).
Я стоял на улице и прикладывал снег к лицу. Хотелось кричать, ехать за двести вёрст, в другой город, прийти в квартиру, где когда-то жила Наташка и пожарить картошку кружочками, как тогда.
В реальность вернули слова Кати. Эти двое сидели на запорошенных ступеньках в обнимку и курили одну сигарету на двоих. Катя сказала: - Коль, женись на мне, у тебя квартира есть, а я готовлю вкусно.


С наступающим,
и пусть у нас всё будет хорошо.

Алексей.