bdsmion

Я хотела бы остаться в твоей памяти
навсегда в шестнадцать наши лет,
в насквозь нервность нот, осенний дым, рассвет,
в тенях солнечных, где так легко растаять.

Утро рвется из-под пальцев
в клеть
Открытой крышки фортепьяно,
радуга росы дрожит на гранях,
я хотела бы еще посметь

унести с боязнью : не разбить!
вытянув ладонь, в которой сжались
наши робкие осенние шестнадцать
и желание - воздуха - любить.


…Январь выдался холодным, черствым и на удивление многоснежным. Вылезая из такси, я успела и проклясть все живое, и одновременно возблагодарить Бога, за то, что хотя бы частники еще оставались в тот час у метро, ловя вполне оправданные надежды только что вышедших из подземки. Ни автобусов, ни маршруток, ни зги. Было довольно поздно, - восемь вечера, самое время, по мнению руководителей отдела школьного воспитания математического факультета, для начала факультативных занятий. Ну и для практикантов – эти самые занятия вести. Впрочем, мне еще повезло, курсовую я писала под руководством Геннадия Осиповича Сырина, занятия вела соответственно тоже. А человечностью он отличался редкостною, равно как и вниманием к хорошеньким студенткам. Мне позволялось, например, опаздывать или под предлогом болезни, вовсе не приходить. Учитывая тот факт, что занятия для школьников были целиком и полностью бесплатными и существующими под таким лозунгом уже больше тридцати лет, зарплаты никакой ждать не приходилось. Но я все равно с радостью ухватилась в свое время за предложение преподавать. – с самого первого курса, и вот уже третий год…


Впрочем, ладно. Задумалась, извините. И лифт что-то слишком долго ехал… Вошла без стука, – никогда, слышите, никогда не стучите в дверь, входя в аудиторию, расположенную с 12-го по 16-тый этаж ГЗ Университета! Там, может быть, доказывается великая теорема, над которой юные школьные умы, будут биться столетиями на контрольной! , а вы тут стучите…– и, скользнув по чуть скрипнувшим ступенькам, поднялась на второй ряд. Геннадий Осипович кивнул мне в своей всегдашней неодобрительно-восхищенной манере и продолжил вещать про сходимость и окрестности. Опять Коши. Не понимаю, зачем одиннадцатиклассникам изучать матанализ, когда на это существует первый семестр университета, куда еще надо поступить…Это они сами осознают отлично, а потому, не забывая кивать глубокомысленно в ответ на восторженное преподавательское « …но вы понимаете – не содержащей икс нулевое! Вот что такое проколотая окрестность!», занимаются своими делами.



Я, быстро пробежав глазами по доске, принялась рыться в сумке. Полчаса назад отправила смс…и – ответа нет. Опять деньги закончились, и опять он не положил их, воспитывай его, нет ли – но проблема исчезновения средств с телефонного счета никуда не исчезает. А он так нужен мне сейчас, - то и написала, отправив на авось, в метро. Ненавижу зиму. Вечно хочется спать, и в процессе ведения стилосом по нарисованной клавиатуре, с трудом ухитряюсь не заснуть. Он так нужен мне сейчас…он...он будет смущенно улыбаться мне, смущенно и робко - единственный из всех знакомых, принесет что-то высокодуховночитаемое в своем набитом сверху донизу рюкзаке, непременную шоколадку и будет просто сидеть рядом и смотреть, ничего не предлагая – не осмеливаясь даже говорить что-нибудь пока не спрашивают, ничего не хотя, кроме как восхищаться, и только.


А у меня был тяжелый месяц, вон там, за преподавательским столом, с краю сидит виновник этой тяжести. Расставание. Слезы. Секс. Расставание. Слезы…В первый раз это весело, во второй напрягает, в третий угнетает и вгоняет в депрессию…Я не понимаю отношений без уважения и обожания…хотя бы с одной стороны. С мужской, разумеется. Красивая девушка может себе позволить равнодушие. На то она и красота. В этом сила женщины, и только в этом. Некоторые говорят про нежность и ласку, другие про мудрость и интуицию, третьи про внимание, заботу, чувствительность…Я убеждена: сила женщины – в красоте. Что еще позволяет заставить вон того юного ангела бежать ко мне в перерыве занятия, только пальцем поманю? Что заставляет некоего аспиранта ставить мне сплошные отлично? Что заставляет наконец уже упоминаемого Геннадия Осиповича молчать о всех моих прогулах? …Непременно распустить волосы. Так красивее. Он поклонится мне, входя в аудиторию, и только мне А я – я в ответ прикоснусь к его руке,протягивающей мне подарок, и он вздрогнет от этого прикосновения, и будет помнить о нем еще много коротких зимних дней…когда-то он сказал мне , что боялся потом притронуться к своей ладони, которой я коснулась, чтобы не потерять – «тепло Вашей кожи»...


Бред. Я не героиня Захер-Мазовских историй. Бред, бред...того не может быть, потому что не может быть никогда. В наши почти 20 лет от тебя, если ты девушка, могут хотеть встреч, поцелуев, секса. Мы свободное поколение. Мы развращенное поколение. Мы компьютеризированы, монополизированы, и головы наши забиты рекламным контентом, анимешной чепухой и пустыми мыслями – потому что нам незачем жить и незачем учиться. Будь ты уборщиком или программистом Гугла – что ты делаешь каждый вечер? Входишь в контакт и фейсбук, смотришь порно, ешь чипсы. Куда-то стремиться бессмысленно. Ну не поедешь ты на Мальдивы – так посмотришь на них с экрана своего ноута, на него у тебя в любом случае хватит денег. И девушке твоей не нужны цветы, ей нужен секс.Чистая физиология. Это даже приятно. Хотя…висел же где-то там плакат на стене очередной группы развлечений в сети – чем правая рука лучше девушки? По-моему, его написал ты. Или ты. Или мог написать,вероятно.


А он…ему этого не надо. Для него вид моего запястья, вылезшего из-з рукава джемпера, - лучшая награда за поездку на другой конец города. И я дрожу от страха на самом деле, каждый раз,встречая его. Потому что я не люблю его. Потому что я боюсь любить. Он не боится, единственный человек из всех моих знакомых, который сохранил способность не только смущенно улыбаться, - но и любить.


И, услышав звонок, я в некотором оцепенении натягиваю пальто, сквозь застланные пеленой – плачу? –глаза, с трудом различая предметы, выхожу из дверей. Почему он не приехал? 15,14,13,12,…мигание лампочек на кнопках лифта , вытираю глаза ладонью, - может быть, может быть, что-то случилось? – 8,7,6,5,….Почему я не позвонила?,3,2,1...Почему я его не?...

Он стоит перед дверями в здании. Живой, но синий словно мертвец.
Руки как-то странно спрятаны на груди – и когда я подхожу ближе – он протягивает мне лилии.
-Простите…, - говорит он, - я потерял пропуск и меня…
-Сколько? Кричу я ему, уволакивая его вниз по ступенькам, и отчаянно маша проезжающей мимо машине, - сколько?!
-Полтора часа, - слабо улыбается он, - простите, простите.

Я наклоняю к себе его лицо – он выше меня на две с половиной головы, и целую в ледяной подбородок.

-Я никогда…никогда, - шепчет он уже под аккомпанемент сытого теплого мотора автомобиля,
-Что?, - наклоняюсь я к нему
-Я никогда не был так счастлив, - и засыпает.



---



Весну он провел в больнице, леча затянувшееся воспаление легких и менингит. Потом уехал куда-то на юг, кашель с той ночи у него не прекращался. Больше мы не виделись.


Через два года я вышла замуж.