bdsmion

- Спокойно. - сказала ты сама себе, как часто делала в критических ситуациях. Не то чтобы это помогало успокоиться, но хотя бы разгоняло тишину. Моргнув пару раз, ты избавилась от тумана перед глазами и огляделась.
Попыталась оглядеться - так будет точнее. Та штуковина, которая сдавливала твою голову, оказалась не электродами, а чем-то вроде обруча, зафиксировавшего твою голову. Так что повертеть головой не удалось - только скосить глаза.

Комната, в которой ты находилась, ничем не отличалась от других подобных. Ты уже видела похожую обстановку, и чувствовала радость с примесью стыда - потому что в этих комнатах была не ты, а кто-то другой.

Память услужливо подсунула слово "Рэкет", потом подумала и заменила его на "Рейдеры".

Да, все сходится. Ты в комнате, привязана к стулу, вокруг полумрак, ветхий диван и рассохшийся комод. Света лампы хватает лишь на то, чтобы ослеплять тебя и скрывать стены, затянутые неровными тенями. Почему-то ты была уверена, что рекетиры не привыкли раздевать своих "жертв" - в хрониках об этом ничего не говорили, а знакомые, пережившие этот ужас, обычно отмалчивались, но... А может, и раздевают. То что ты была раздета, ты знала точно - холодок на коже и неуютное ощущение. Конечно, так ты чувствуешь себя еще беззащитнее...

И, что самое неприятное - ничего не происходит. Словно о тебе забыли. Через пять минут ты уже проклинала себя последними словами за то, что не отказалась от этого наследства. Да, конечно, лакомый кусочек - после ООО "Вектор", известного на всю страну поставщика канцелярских скрепок, стать хозяйкой такой... Корпорации. Кто тебя просил подписывать эти бумаги? Раскатала губу, думала, если генеральный директор (смех подумать, генеральный директор фирмы, в которой хорошо если тридцать человек наберется), то уже все знаешь? Нет, на старой работе ты конечно знала всех сотрудников. В головном офисе - потому что видела их каждый день, а в регионах - потому что как "директор по развитию" приезжала туда и отчитывала "региональных", как когда-то отчитывали тебя. И все процессы знала, хотя там этих процессов... Думала, в серьезной индустрии все так же точно? Но нет, ты полезла, решила сама проинспектировать... Сидела бы сейчас в офисе, пила бы кофе...
Только бы эти люди пришли скорее! Ты уже готова все подписать, только бы...

Остатки самолюбия больно ужалили тебя в мякое место. То есть, ты надеялась что это именно самолюбие, а не торчащий из стула, скорее всего, ржавый и грязный, гвоздь. Самолюбие (если это было оно) говорило, что вот так просто сдаваться, не успев даже выпить кофе - глупо. Да и к тому же, ты в крупном городе, и в цивилизованной стране. Вряд ли тут будут такие же порядки, как и на родине.
Только вот обстановка, веревки на руках и обруч-фиксатор на лбу говорили об обратном.

Движение тени в дальнем конце комнаты и звук шагов дали надежду на спасение и избавление от этих веревок.
- Я все подпишу! - закричала ты. - Я все... Пожалуйста! Я согласна, только...
Слова застряли у тебя в горле.

Подошедший не выглядел рекетиром. Он медленно входил в круг света от лампы, и желтое свечение выхватывало из темноты сначала его ноги, потом торс...
Рекетиры точно не носят просторные белые хлопковые штаны. Рекетиры не ходят босиком. Пресс рекетиров обычно (как тебе всегда казалось казалось) покрыт "товстим-товстим шматом сала" - почему это сравнение пришло тебе в голову, глупое, назойливое, из какой-то древней пародии на рекламу, одно время популярную у тебя дома, ты тоже не могла сказать.
Ну и в конце концов у рекетира просто не может быть такое же лицо, как у оператора той странной машины, из недр которой ты и попала сюда.
- Это вы?!
Голос предательски дрожал, имени спасителя ты так так и не спросила, и сейчас готова была расплакаться от облегчения, даже не задумываясь о том, как это будет выглядеть. - Как хорошо. Меня связали, и собрались...
Появившаяся было надежда сменилась сначала удивлением, а потом предчувствием неприятностей.

Операторы сложных электронных машин обычно не носят с собой плеть.

- Развяжите меня! Пожалуйста! - попросила ты тихо. - Я... Я не хочу...
Оператор улыбался, разматывая плеть. Вот он сложил ее вдвое.
- Что вам нужно? Я сделаю все что вы скажете... - твой голос охрип окончательно, в горле стоял комок.
- Сделаешь. - кивнул он. - Но чуть позже.
- Я могу прямо сейчас! Не надо меня... Ай!

Легкое движение руки, и плеть обожгла твой живот. От неожиданности ты перстала говорить и уставилась на мужчину.
- Прекрасно! - улыбнулся он. - Еще разок...
Ты замотала головой, не в силах выговорить ни слова, но мучитель не обратил на это никакого внимания. Еще взмах, уже сильнее, и снова - раскаленная полоса, теперь на бедре.
И еще раз, на боку.
Боль была жгучей, но ты почему-то ожидала немного не этого. Служанка-память опять была рядом, с неприятной услужливостью подсовывая события из прошлого.
Тебя однажды выпороли, лет в пятнадцать. Было больно, а еще больше - стыдно. Даже неизвестно, что горело сильнее - твои ягодицы, заботливо обработанные ремнем, или щеки.
Но, сравнив ощущения, ты вдруг поняла что удар от плети по голому телу не такой болезненный, как те, почти забытые, удары ремнем прямо сквозь джинсы.

Осознание этого факта оказалось настолько внезапным, что ты даже забыла охнуть после следующего удара - который, кстати, в этот раз был посильнее и порезче.

Но все равно, каждый новый взмах, свист, каждая жгучая полоса - все это словно было окутано дымкой. Как будто новая боль заглушала старую - ты ее чувствовала, конечно, но... Ты даже сама себе не могла объяснить, на что это похоже.

Хотя нет... Ты могла. Ты прекрасно знала похожие ощущения. И воспоминания о них окрасили твои щеки в пунцовый цвет.

Плеть хлестала все быстрее, но ты словно перенеслась туда, к своему пятнадцатилетию.
Вечер, уже почти ночь. Ты лежишь на животе, потому что на спину перевернуться невозможно, и твоя подушка мокрая от слез. Отец, да что он понимает вообще! И школа эта дурацкая, и математичка... Сжав зубы, ты наградила ее эпитетом "сука". Если бы не она, с ее вечными придирками, ты бы не принесла домой такой табель, и тебя бы не выпороли.
Остается только лежать в постели и дуться. И... и ждать когда все заснут.
Мысли сами по себе разбегаются в стороны, и ты уже представляешь, как тебя берут в модельное агенство, и ты едешь в столицу, и выступаешь на лучшем из показов мод, и тебя замечает Он. Он обязательно рок-певец и байкер, в кожаной куртке, с длинными волосами...
Немного покрутившись вокруг идеи о том что он на тебе женится, а потом ты, приехав в гости к маме, встречаешь на улице математичку и показываешь ей язык, мысли коллективно решают что математичка - это отстой, а байкеру и рок-певцу математика не нужна. И вы едете на пляж, а потом...

Рука сама собой скользит вниз, под резинку трусиков, а в голове уже картина того, как ты отпихиваешь Его, но отпихиваешь не в серьез, а если даже и в серьез - разве Он бы остановился...

И уже перед самым пиком неловких, неумелых ласк ты обнаруживаешь, что лежишь на спине, а пожар в ягодицах - это даже приятно...

Моргнув пару раз, ты смахиваешь слезы. То, что происходит сейчас... Ох, как сложно об этом думать. Ты словно проваливаешься куда-то, оставаясь без мыслей, а плеть, облизывающая твое тело, и не думает останавливаться. Но вот ты наконец фокусируешь взгляд и улыбаешься. Все тело горит, но тебе кажется что это - не ты. Что ты где-то далеко, и только по ошибке смотришь из этих глаз. Необычайная легкость - как во сне.

Мучитель, убрав плеть, осматривает тебя - ты не можешь видеть что он делает, но ощущаешь его взгляд. Прикосновения. Попытка отодвинуться назад ни к чему не приводит - ты крепко привязана, а его пальцы уже скользят туда, куда порядочные пальцы скользить... не должны.
Но вот он встает, улыбается и исчезает. Нет, он просто отошел. Взял что-то... С комода? Как это блестящее оказалось у него в руках? И что это?
Руки освобождаются и повисают. Кажется, это твои руки? Как больно...
Что ты тут делаешь?
Во рту соленый привкус. Металлический.
Хочется опустить голову, но почему-то не выходит. Мешает... что-то. Нет, вот он подходит, щелкает...
Трудно удержать голову, и приходится смотреть на свое тело.
Это... Это твое тело? Ох...
Хотя даже испугаться не получается. Да, кожа рассечена до крови, и кровь стекает яркими алыми потеками по бедрам. Вот почему тебе мокро и липко сидеть? Или - не только поэтому?
Острый запах. Любое движение... Нет. Никаких движений. Ты не хочешь двигаться, потому что жжется, и потому что кровь.
Яркие полосы даже на груди, и одна из них пересекает сосок. Точнее, рассекает его надвое, скрывая рану под крупной алой каплей...
Это твое тело?
Назойливая, как муха, мысль. Отогнать бы, но... Что не так?
Грудь? Бедра?
Погоди-ка!
С трудом подняв голову, пытаясь пробиться сквозь красный глухой туман, ты разглядываешь руку. Пухловатую, с родинкой между указательным и средним пальцами.

Совершенно незнакомую руку.

Движение твоего мучителя - оказывается, он снова отходил и теперь вернулся - отвлекает тебя, ты поворачиваешься, и он выплескивает на тебя ведро воды.
Яркая вспышка боли, неожиданной, нечестной, и ты снова теряешь сознание.

Открыв глаза, ты машинально сдернула с висков электроды - под ними почему-то ужасно чешется, - и замерла, глядя на свою руку.
- Это... Это мне снилось? - осмелилась ты спросить у оператора, который был в твоем "сне", и он, обернувшись, только усмехнулся.
- Нет.
Твой взгляд скользнул за его протянутой рукой. Там, на стуле, лежали белые штаны с красными брызгами, и поверх них - плеть.