bdsmion

БДСМ сообщество
 
Культурный центр BDSM
Здесь светло!
Добро пожаловать!

Вход

Что такое БДСМ? Что такое bdsmion.com?
Безопасный режим
Безопасный режим скрывает весь основной графический контент сайта (эротические фотографии, фотографии пользователей и т.д.).

Таким образом, Вы можете общаться и просматривать сайт, не опасаясь случайных досужих глаз (на работе, в интернет-кафе и других публичных местах). Это также экономит Ваш трафик.
   

Тема «Мой розовый шарф на твоем копье»


 
  Амбрелька

11Июл2013

13:09:34

 Полезный комментарий. Проголосовать.
Начиналось, знаешь, с чуда. Злого чуда. В ветре становилось все больше песка. Воздух желтел, скрипел на зубах. Мы пытались закрывать лица шарфами, занавешивали окна и выметали из углов маленькие барханы. Но пустыня не отступала, наваливалась тяжелым боком, песок замел половину комнаты - каждой комнаты, в каждом доме. Мы стали просыпаться не от солнечного света — исчезла граница неба и земли, света и темноты — мы стали просыпаться под утро от тяжести песка на наших одеялах.
О, как не хотелось уходить! Как странно, противоестественно было воинам отдать город - свою столицу — не врагу, всегда, тысячи лет, битому, а горам ожившего песка. Зачем он ожил, почему? Когда рухнули крыши, когда песок был и с той стороны окна, и с этой, когда все равно уже было, с какой стороны стены ты будешь, - мужчины взяли оружие и ушли. Впервые тот, кому я принадлежала, взял меня с собой — не было больше дома, в котором я бы ждала его возвращения с войны. Или грабежа? Никогда не могла понять, грабит он или воюет за святой грааль.

За переходом переход, за восходом закат, дорога, дорога, дорога по чужой земле. Ночью ставили белесые, выгоревшие палатки. Он бросал на пол плащ, я падала на него без сил, на полотняной стене был виден свет костра и тени мужчин, я не разбирала слов, только приглушенный говор, иногда смех, успокаивалась - защита рядом - и засыпала.

Он говорил: мы идем в чудесную страну, там идут дожди (сказки, конечно, дождей не бывает), текут реки — вот сколько воды. Обещал: у нас будет новый дом. Рисовал высокую стену, внутренний дворик и сад. Говорил: в саду будет маленький фонтан, по белому мрамору всегда будет течь зеленая вода, на траву, на цветы, розовые и сиреневые. Соблазнял: тебе понравится, так и вижу тебя, нежной и полуголой, на этих цветах.

Не смейся, я была такой дурочкой. Почти видела себя в этом саду. В этом раю. В раю все мы были. Рай – это просто. Рай – это когда тот, кого ты любишь, целует тебя.

Оставался день пути.
Не поверишь, но мы доехали до реки! Да, представь себе, я видела реку. Они существуют. Палатку ставили, как всегда ночью, утром я проснулась, вышла — сияет как сто тысяч турецких клинков. Я - как была в платье — так и зашла в воду. Она обнимала, звала в глубину, но я боялась, села на границе воды и песка. Потом изнемогла от наслаждения и легла. А вода колыхала подол, волны стали зелеными и шелковыми. А небо — ты бы видел! А лес - … Но тут мой разбойник вышел из леса, я поспешила к нему, он глянул на мое платье, мокрое по пояс, сказал с улыбкой: «Не выдержала? Не заходила далеко? Не надо, опасно, не заходи одна, без меня». Вот такой заботливый был.

А на другой день продал меня в балаган.



Вы открыли одну из ветвей топика.
 
  Амбрелька

11Июл2013

13:10:03

 Полезный комментарий. Проголосовать.
Знаешь, не поняла сначала. Наскочили какие-то дикари, схватили тех, кто был в лагере, и вот я уже в железном ошейнике, цепь привязана к какой-то телеге, и рядом еще пять или шесть таких же удивленных, изодранных, испуганных. Телега едет, черти, а не кони, тянут будто слоны – неотвратимо, мощно. Руки связаны, боишься споткнуться и упасть. И уже не о том думаешь, что происходит, а — только бы не упасть. Кто упал — тот пропал; шею сломает этот чертов ошейник, вой стоит, когда кто-то падает, что-то ломает или рвет.
Страшно, милый.
Куда-то привели, лагерь — такие же телеги полукругом. Прислонилась спиной к колесу и сижу. Дали пить, развязали руки. Ошейник сняли. У меня был его платок, не знаю, каким чудом я его не потеряла. Обвязала ногу выше колена, помнила еще основы международного права, хорошо училась, девочка. Нельзя продать женщину, если на ней знак ее господина. Он придет, принесет выкуп. И никто ничего мне не сделает до тех пор.
Так и заснула, сжимая коленки, чтоб не украли, не сняли платок. Воровство — обычный способ в таких случаях. Спи чутко, принцесса. Спи чутко. Или совсем не спи.
И так — три дня.
Там какая-то разбойничья жизнь, грязь, мат перемат, кнут, пряник, хохот, слезы, проклятия, а я сижу у колеса этого, спиной в спицы вжимаюсь, в разодранном платье, и только одного боюсь — потерять его платок, потерять доказательство моей принадлежности ему, его дому, его роду, его семье. Помню, узел давил, и я от боли просыпалась, и радовалась боли, и радовалась, что проснулась, что не украли, не потеряла. Я так его ждала! Я так в него верила.

А на третье утро я очнулась и поняла, что никто не придет.
И ничего не значит этот лоскут, как ничего никогда не значили его обещания и поцелуи.
А что меня не тронули, а что мне дали воды и не мешали мне жаться к их колесу, так они пришли домой, вот в этот кошмарный балаган, разобрались со всем, что приволокли кучей, гамузом, рассортировали и всему нашли применение. Кроме меня. Почему — не ясно. Надо перечесть «Тотем и табу». Я вот думаю: может, во сне я звала брата? А имя моего брата еще пугает дикарей.

И я привязала платок к спице колеса, поднялась и ушла. И никто меня не останавливал. Оказалось, меня нельзя купить.
Продать — можно.
Как можно продать душу дьяволу.



К началу топика