bdsmion

- Рыженькая, красивая, откуда ты здесь? – голос из темного пространства комнаты спрашивал, вливался, проникал под кожу иголочками неуверенности и ощущением не то опасности, не то сладостным предупреждением о собственном страхе говорящего человека, попадал по нервным окончаниям заставляя не вольно содрогаться.
- Что ты молчишь? А Рыженькая? – после минутной паузы тот же голос вновь обрел свое существование. Вот только теперь он обрел железную твердость и окрасился в потемки серого недовольства.
- Мне страшно, Господин! – чуть слышно произнесла немного испуганным и очень нежным оттенком рыженькая девушка, стоящая в проеме двери ведущей в домик.
- Страшно? От чего тебе страшно? Не молчи … - голос вновь крадучись пробирался по телу по белоснежной коже, вливался жидким оловом и остывал в сосудах, сковывал и не давал пошевелиться.
- Мне страшно, от того, что мне нельзя здесь находиться. - Чуть слышно бормоча, девчушка, шаг назад пыталась сделать. Не обернувшись, побежала, сверкая маленькими, розовыми пяточками, то и дело, увязая в мелкий прибрежный песок …
- Стрекоза – прошептал, помрачневший до черноты отчаяния, голос в темноте …

Прошло два дня одинокого молчания, молчаливой пытки временем ничего не изменяющей и ни во что не перетекающей пытки …
Наутро третьего дня голос обрел свое существование … напряжённый шепот, уставший от одиночества и отчаяния, утративший все краски и не имеющий оттенков превратившийся в сплошное серое марево над миром в темной комнате произнес: - Стрекоза, где ты?
- Стрекоза – позвал голос, со смертельным отчаянием понимая, что нет ни какой возможности, что бы маленькая рыженькая девчушка услышала …
Внезапно, страшно испугав до дрожи в поджилках, скрипнула и открылась дверь. В проеме появилась та, которую голос ждал и звал …
- Вам нянька велела передать, здесь молоко и хлеб.
- Молоко и хлеб? Зачем? – натужно произнес голос, послышалось тяжелое дыхание перекрещивающейся со стонами и скрипом проминающейся под тяжестью тела кроватью. Голос из темноты начал свое движение на встречу к свету … - Передай мое спасибо твоей, как ты сказала? Няньке?
- Я передам, Господин!- Она смотрела в темноту, откуда голос приближался, напрягшись как будто бы готовая к прыжку испуганной газелью смотря на приближающегося тигра испугавшись, не в силах шевельнуться завороженно глядя опасности в глаза.
Из тьмы на свет появилась рука и потянулась открытою ладонью к девушке. Она не вольно вздрогнула, как будто перед ее глазами обрел свое существование призрак …
- Уйдешь? – голос продолжал свое наступление из тьмы, крадучись пробираясь к сознанию и воле - Или останешься? Ты прекрасна, хочу на тебя смотреть.
И снова пяточки засверкали в утреннем прохладном солнце ….
Обладатель голоса смотрел в след убегающей и закричал: «Завтра, приходи … я буду ждать тебя» - Добавил уже шепотом, снова превратившись в серое, бесцветное не имеющее физическую оболочку существо.
Но на следующий день она не пришла.
Море миллионами лет своими волнами пожирающее прибрежный песок сердилось, сердилось и сыпало мириадами брызг. Было сыро и холодно. Сыро и холодно было и на душе, одиночество пожирающее чувство безысходности, проникающее под кожу …
В очаге горел огонь, кое-как согревая воздух в домике на берегу холодного моря.
У окна появился холст, и кисть пущенная жить собственной жизнью кружилась и танцевала, покачиваясь, отрывала свои ворсинки и снова приземляясь, ласкала его. И вслед за каждым ее движением на холсте появлялся новый красочный след. Краски, которыми кисть ласкала и дарила холст, были светлыми и яркими …
К вечеру с холста на хозяина кисти смотрела Рыженькая Стрекоза.
- Теперь ты больше не уйдешь …