bdsmion

Обратная сторона Антэроса
http://bdsmion.com/forum_topic/Anteros/20916

Сколько горькой любви и печали
Разбудил я, пока мы стояли
На постое в чужой стороне!
Обреченная зелень побега.
Это снова победа, победа,
Но победа, не нужная мне.

Я ли, выжженный, выживший, цепкий,
В это пламя подбрасывал щепки?
Что взамен я тебе отдаю?
Слишком долго я, видно, воюю.
Как мне вынести эту живую,
Жадно-жаркую нежность твою?

И когда ты заснешь на рассвете,
Буду долго глядеть я на эти
Стены, книги, деревья в окне,
Вспоминая о черных пожарах,
Что в каких-то грядущих кошмарах
Будут вечно мерещиться мне.

А наутро пойдут эшелоны,
И поймаю я взгляд уязвленный
Оттесненного мною юнца,
Что не выгорел в пламени ада,
Что любил тебя больше, чем надо, —
Так и будет любить до конца.

И проснусь я в московской квартире,
В набухающем горечью мире,
С непонятным томленьем в груди,
В день весенний, расплывчато-серый, —
С тайным чувством превышенной меры,
С новым чувством, что все позади —

И война, и любовь, и разлука…
Облегченье, весенняя скука,
Бледный март, облака, холода
И с трудом выразимое в слове
Ощущение чьей-то любови —
Той, что мне не вместить никогда.

(с) Дмитрий Быков

Пролог

Вчера я сказала тебе: я всегда буду ждать тебя с войны. Я всегда буду держать окна открытыми, чтобы увидеть тебя еще издалека. Я всегда буду надеяться, верить и любить тебя – несмотря на протянувшиеся между нами километры дорог, временные рамки, общественное мнение, войну, кванты боли.

Ты правильно сказал ( я знала это давно, задолго до нашего знакомства, но не хотела говорить вслух – опасаясь твоей реакции. Ты мог подумать, что я придумала это, что я играю так, лгу – стараясь искусственно приблизить тебя) – я родом оттуда. Тридцатые-сороковые годы, Германия.

И еще ты сказал: « Представь себе штурмбанфюрера ваффен-СС из дивизии "Мёртвая голова" примерно моего возраста (не очень далёкое от реальности предположение), который пошёл на прорыв в первых рядах, чтобы вывести своих боевых товарищей из вермахта из этого адского котла. Он вышел. И их вывел. Но все его соратники по дивизии остались там - под Демянском. 80% личного состава дивизии, на самом деле.Он вернулся домой - физически целый, но эмоционально изувеченный. Один. Вернулся из ада. А теперь представь себе, что ему нужно от девушки 18 лет...»

И меня пробило током. Я замерла перед монитором ноута, неверяще читая твое письмо, не смея ему поверить. Потому что я знала, что нужно твоему герою, - что нужно тебе, как тебе это дать, как тебя необходимо любить, как освободить от груза войны, и как сделать так, чтобы она изгладилась из твоей памяти.

Мне снились странные сны начиная с 13-14ти лет. Про другое время, про других людей. Про страх неизвестности, пожелтевшие треугольники писем. Про исчезающую надежду. Про бессмысленное ожидание каждого следующего дня. Про огромную силу воли, заставляющую делать все возможное на пределе сил. Только бы ЭТО закончилось. Это – война. В снах люди говорили по-польски, немного по-немецки, но по-польски больше. Я знала язык, могла понять…

Однако, вся вышеописанная обстановка была лишь фоном, афишей на стене комнаты, занавесом, поднимающимся в начале одного-единственного сна: я сижу за старым дубовым со скрипящими ящиками столом. На столе чернильница, огрызки карандашей, бумаги нет, и я отчего-то знаю, что сейчас бумагу не достать. Я сижу и смотрю на свои сплетенные кисти рук. Лампа под абажуром с облетевшей бахромой не горит. И внутри меня тоже почти не горит – потому что писем давно уже нет, и вдруг он…уже.

И в тот момент, когда я роняю голову на руки, засыпая, в полнейшей темноте, раздается странный звук – будто кто-то с трудом поворачивает ключ в замке. И я бросаюсь к распахивающейся двери, прижимая руки к груди с начинающими закипать на глазах слезами радости…

Я так ждала тебя. Я так долго ждала тебя…

Я ждала тебя с войны. С которой ты не мог не вернуться. Я ждала тебя, зная и не зная тебя, любя заочно, именно тебя и никого другого. Это сложно объяснить? Как можно любить того, о ком не имеешь не малейшего представления? Как можно любить, не зная имени и не будучи даже уверена, что ты живешь со мной в одно время, а не там, весной 44-го? Как можно верить в один-единственный сон на протяжении многих лет? Сон, в деталях запечатленный в памяти, - сном ли было это?

Очевидно, что надо поменьше читать историческую фантастику и фантастику вообще. Ирония состояла в том, что Второй Мировой и временем накануне ее я как раз никогда не интересовалась. Фильмы на эту тематику не смотрела, да и смотреть их из-за вязнущей на зубах пропаганды какого-то абсолютно неизвестного мне коммунизма, иллюзии непобедимости и прочей лабуды было невозможно. В семье разговоров на эту тему не было – поскольку никто в войне не участвовал – один прадед погиб в финскую, другого просто не отправили на фронт, - он был инвалидом… Но даже полностью отодвинув от себя учебники по истории, избавиться от снов я не могла.

На несколько лет они исчезли. Пропали будто и не было. Подсознательно я продолжала искать того ,кто смог бы понять меня. Мое ожидание. Мою веру. Мою надежду. Мой страх. Мое видение любви…

Но как объяснить – войну?

Как объяснить, каково это – жить для того, чтобы вернувшийся с нее человек мог забыть весь преследовавший его ужас?

Как объяснить, что ждать несмотря ни на что – это свойство любви, а не глупости и максимализма?

Как объяснить тому, кто вообще не способен любить?...

И читая то твое письмо, про возвращение из Демянского котла, понимая мгновенно с каждым новым словом, до какой же степени пусть и не тело, но душа твоя обожжена, плача безмолвно из сострадания и жалости, желая только одного – подарить тебе столь необходимый и долгожданный покой, я с трудом удерживалась написать в ответ одну фразу:

Если бы ты знал, как я долго ждала тебя.

Если бы ты знал.